Шесть шахматных шестидесятников

Быстрые годы на глазах превращают недавнюю историю в далекое прошлое. Еще вчера волновавшие нас события отодвигаются в памяти на задний план, а на смену им приходят новые заботы, новые герои, иные задачи. Вот уже прошлым стали 80-е и даже 90-е годы. Что же тогда говорить о других, более отдаленных десятилетиях? И все же чем больше оглядываешься на уходящий век, тем больше, что касается бывшего СССР, думаешь о 60-х годах, во всяком случае об их первой половине, когда клапаны, которые были закрыты в течение долгих лет, на какое-то время были приоткрыты и люди смогли вздохнуть относительно свободно. Коснулся этот свежий ветер и шахмат. Те, кто помнит 50-е годы в шахматах или позднее изучал это время по книгам, знают, что в СССР в то время была целая когорта замечательных шахматистов. Однако даже матчи между тогдашними лидерами Михаилом Ботвинником и Василием Смысловым, несмотря на интерес, который они вызывали, были весьма тягучи по характеру складывавшейся борьбы. Уж очень академично играли оба соперника! Характерным в этом плане был, например, турнир претендентов в Голландии, проводившийся в 1956 г. и закончившийся победой Смыслова. В турнире было немало коротких бескровных ничьих, участники, за редким исключением, избегали риска, и шахматы словно ждали нового героя, который бы внес в древнюю игру живую творческую струю. И это произошло довольно скоро. Уже конец 50-х годов, а точнее 1957 год, ознаменовался появлением на шахматной арене гениального Михаила Таля, своими красивыми жертвами и атаками буквально перевернувшего представления шахматистов о многих давно сложившихся в шахматах понятиях. В тот год Таль завоевал в Москве звание чемпиона СССР, опередив многих выдающихся шахматистов. В последующие два года Таль добился новых внушительных побед, среди которых особенно выделяется его достижение на турнире претендентов в Югославии в 1959 г. Перед тем турниром, хотя Таль и побеждал все время в соревнованиях, многие специалисты все же отдавали предпочтение Смыслову, уже трижды сражавшемуся в матчах с Ботвинником. Смыслов в этом турнире явно уступал Талю, игра его уже не соответствовала тому уровню спортивной и творческой гонки, которую задавал своими выступлениями Таль. Венцом успехов Таля стала его победа в Москве в 1960 г. в матче над Ботвинником, принесшая ему звание чемпиона мира. Можно сказать, что Таль сумел открыть в шахматах 60-е годы. Правда, ему не удалось долго удержаться на троне, и год спустя он проиграл реванш Ботвиннику (причиной тому, думаю, было его пренебрежение своим здоровьем и недооценка побежденного соперника). Ясно было, однако, что старая манера игры в шахматы, при которой доминантой являлась стратегия, а тактике отводилась лишь вспомогательная роль, ушла с появлением Таля в прошлое. Шахматный подвиг Таля придал силы и другим молодым выдающимся гроссмейстерам. Борис Спасский как-то отметил, что в 60-е годы в СССР выделялись шесть шахматистов: Т.Петросян, М.Таль, В.Корчной, Л.Штейн, Л.Полугаевский и сам Б.Спасский. Еще в расцвете сил были такие замечательные шахматисты, как Д.Бронштейн, Е.Геллер, П.Керес, В.Смыслов, но все больше и больше их теснила эта шестерка более молодых гроссмейстеров. Собственно говоря, все это десятилетие прошло под знаком их превосходства и побед на самом высоком уровне. И, конечно же, повторяю, игра всех этих шахматистов, несмотря на все различия их шахматных стилей, была осенена динамизмом талевских идей. Даже Тигран Петросян, завоевавший в 1963 г. звание чемпиона мира, был наиболее опасен, когда, образно говоря, вытаскивал из своих чехлов тактическое оружие. Это, например, в полной мере испытал на себе Спасский, не сумевший с первой попытки победить Петросяна в матче в 1966 г. Оказалось, что Петросян, выросший на строгом стиле, проповедовавшемся Ботвинником, замечательно усвоил тактические уроки Таля. И именно понимание этого дало, на мой взгляд, возможность Спасскому выиграть второй матч у Петросяна в 1969 г. и стать чемпионом мира. Победа эта да и весь путь к чемпионству были для Спасского дорогой, устланной терниями. И бороться ему пришлось прежде всего с соперниками из перечисленной выше шестерки. Достаточно сказать, что в 1965 г. Спасский выиграл в трудной борьбе матч у Таля, а в 1968 г. смог одолеть в матче Корчного. На самые активные позиции вышли в те годы Лев Полугаевский и Леонид Штейн. Полугаевский выиграл немало крупных международных турниров, а в 1967 и 1968 гг. завоевал звание чемпиона СССР. Его отличала своя, только ему присущая манера игры. Он был мастером острой контратаки, а его дебютные идеи и построения, в частности вариант в сицилианской защите, названный еще при его жизни его именем, были остры и бескомпромиссны, и его партии часто решал один точный снайперский удар. Шахматный потенциал, набранный Полугаевским в 60-е годы, дал ему возможность закрепиться почти на самой вершине шахматного Олимпа в последующее десятилетие, когда он сражался с Корчным за право встретиться с Карповым. К сожалению, ранняя смерть прервала творческий взлет Штейна, замечательного шахматного импровизатора, ярчайшего шахматного таланта. В 60-е годы Штейн выиграл три раза сильнейшие первенства СССР, а в 1967 и 1971 гг. победил на крупнейших турнирах в Москве, в которых играли лучшие шахматисты мира, кроме, пожалуй, Роберта Фишера. Американец даже предлагал в 1966 г. в Гаване сыграть матч со Штейном, но понятно, что шахматная федерация СССР, в которой всегда заседали послушные коммунистические чиновники, противилась такому соревнованию. Боялись, что советский шахматист проиграет американцу. Наверное, стоит написать несколько слов об этих шахматистах как личностях. Вероятно, нет большого секрета в том, что для того, чтобы подняться на самую вершину, надо обладать какими-то особыми свойствами характера и незаурядными взглядами на многое в жизни, а не только в той области, которой отдаешь все время и силы. Думаю, например, что Спасскому удалось завоевать титул чемпиона мира не только благодаря его невероятному шахматному таланту, но и во многом благодаря независимому характеру, нежеланию плыть по течению. О характере Спасского, о его творческом и жизненном пути написано много. Рассказывалось немало о нем и на этих страницах. Непреклонный характер всегда демонстрировал и Корчной. Достаточно вспомнить эпопею всех его матчей с Карповым, все давление, которому подвергался выдающийся гроссмейстер, боровшийся не только с Карповым, но и со всей советской административной машиной. Сначала он боролся против нее, живя в СССР, а потом продолжал борьбу, оставшись на Западе. Напротив, такие шахматисты, как Таль и Полугаевский, отличавшиеся особой смелостью за шахматной доской, в жизни отнюдь не были смельчаками. Штейн был шахматным художником в чистом виде, политика проходила мимо него, и он сам ею, полагаю, не очень интересовался. Но нет сомнений и в том, что все они прекрасно понимали, в какой стране живут; просто каждый вел себя так, как подсказывал ему его характер. В этой связи вспоминаю смешной рассказ Спасского о том, как однажды он присутствовал на одном из заседаний шахматной федерации СССР. Обсуждался вопрос о том, что гроссмейстеры должны взять шефство над стройками коммунизма, чаще ездить в глубинку, а не увлекаться поездками во всякие там монреали и цюрихи. Присутствовавший на заседании Полугаевский задал вопрос ведшему собрание, будут ли платить за поездки на стройки коммунизма командировочные и если да, то как. В зале воцарилось молчание (хотя, если бы все было нормально, люди должны были бы смеяться). Спасский полагал, что Полугаевский задал этот вопрос по наивности. Теперь же, по прошествии стольких лет, можно думать, что в вопросе гроссмейстера была скрыта немалая доза иронии, но он так долго не выдавал своего отношения к советской власти, что просто никому не пришло в голову, что он мог над ней издеваться. И вопрос сошел ему с рук. В 70-е годы, когда шахматная корона перешла к Карпову, который стал править безраздельно, а герои 60-х отступили на второй план, таких вопросов, ни в шутку, ни всерьез, никто уже не задавал.

ЛЕВ ХАРИТОН Париж © "Русская мысль", Париж, N 4276, 01.07.99 г.

Источник  www.chessportal.ru